Хаус собирался бежать из штата, а я следовал за ним, как House Rationalis. Ему надо было принимать какие-то лекарства каждые 12 часов или каждые 6, предотвращающие психоз. Или у Хауса была шизофрения? Доктор преодолел 6 миль на роликах и пешком.
Дошел до рельсов, а там дальше река и лесок. Мимо ехали два поезда. На той широкой пыльной дороге посреди ржаного поля я, его рационализм, понял, что начинаю отставать.
— Подожди, может, лучше вернуться?
— Нельзя.
Мы свернули у реки и пошли по берегу, который в натуральном смысле отсутствовал, а сразу начиналась топь, между стволами деревьев наши ноги утопали в воде. У Хауса началась боязнь людей, что если ему встретятся люди, его упекут. Мы вышли на поле, встретились люди. Четверо парней прошли мимо — рыбаки. Хаус старался не смотреть им в глаза. Один мужчина, пятый, с нами заговорил. У хауса в руках сложенная карта Америки, мы разворачиваем ее, чтобы определить, докуда мы дошли.
Мужик говорит:
— Ты не местный что ли? Карта у тебя толстая больно. Весь штат? — смеется.
А мы говорим:
— Наш дом — Америка! — и смеемся все.
Хаус спрашивает:
— По какому направлению идут эти поезда?
Мужик:
— Вот тот — на юг, а тот — на север.
Потом мы добрались до какого-то частного дома, была ночь. Хаус зашел в дом, вроде никого. Потолки огромные, ничего не видно, только видно, что на полу лежит матрас и в стене маленькое окно. Он полез к окну: дом на утесе и внизу река. И дом как будто зашевелился.
Заходили стены, потолок. И чьи-то шаги: бум, бум, бум. Надо бежать, скрыться.
Хаус открывает глаза, а перед ним Кадди:
— Дорогой, с тобой все окей? Тебе надо выпить вот это. Хаус? Ты помнишь, как ты решил помочь какой-то женщине с ребенком и собакой перейти дорогу в психозе? На деле вышло, что ты их под машину толкнул. Хаус, ты помнишь, мать с ребенком все были в крови, а собаку убило? Выпей эти лекарства, пожалуйста.
Дошел до рельсов, а там дальше река и лесок. Мимо ехали два поезда. На той широкой пыльной дороге посреди ржаного поля я, его рационализм, понял, что начинаю отставать.
— Подожди, может, лучше вернуться?
— Нельзя.
Мы свернули у реки и пошли по берегу, который в натуральном смысле отсутствовал, а сразу начиналась топь, между стволами деревьев наши ноги утопали в воде. У Хауса началась боязнь людей, что если ему встретятся люди, его упекут. Мы вышли на поле, встретились люди. Четверо парней прошли мимо — рыбаки. Хаус старался не смотреть им в глаза. Один мужчина, пятый, с нами заговорил. У хауса в руках сложенная карта Америки, мы разворачиваем ее, чтобы определить, докуда мы дошли.Мужик говорит:
— Ты не местный что ли? Карта у тебя толстая больно. Весь штат? — смеется.
А мы говорим:
— Наш дом — Америка! — и смеемся все.
Хаус спрашивает:
— По какому направлению идут эти поезда?
Мужик:
— Вот тот — на юг, а тот — на север.
Потом мы добрались до какого-то частного дома, была ночь. Хаус зашел в дом, вроде никого. Потолки огромные, ничего не видно, только видно, что на полу лежит матрас и в стене маленькое окно. Он полез к окну: дом на утесе и внизу река. И дом как будто зашевелился.
Заходили стены, потолок. И чьи-то шаги: бум, бум, бум. Надо бежать, скрыться.
Хаус открывает глаза, а перед ним Кадди:
— Дорогой, с тобой все окей? Тебе надо выпить вот это. Хаус? Ты помнишь, как ты решил помочь какой-то женщине с ребенком и собакой перейти дорогу в психозе? На деле вышло, что ты их под машину толкнул. Хаус, ты помнишь, мать с ребенком все были в крови, а собаку убило? Выпей эти лекарства, пожалуйста.