Помните тортик в первой серии?
Его добыл Тауб, чтоб проводить 13-ю. Проводить в Рим, как он думал.
Занятно проследить судьбу этого тортика.
Для начала он только упоминается. Сразу после чрезвычайно важной сцены между Хаусом и Кадди:
Лиза уже собралась уходить, они прощаются, она уже у дверей и видит лицо Хауса. Мне сложно описать его выражение. То ли печаль, то ли даже опустошение. Лиза спрашивает, в чем дело, и он отвечает: ничего у нас не выйдет. И объясняет, почему.
Сцена эта длится минуты полторы. До конца серии остается минут пять.
После этой драматической и, я бы сказала, безысходной сцены, начинается сцена легкая, забавная и счастливая, сцена в больнице.
Инспектору наконец предъявляют излеченного и вполне дееспособного нейрохирурга. После чего доктор Чейз предлагает 13 (а она сегодня была в роли Хауса, несла его функцию: именно благодаря ее решимости и ее озарению нейрохирург был излечен). Так вот, Чейз премило предлагает 13 заняться сексом.
13 отказывается, а затем обнимает его, и обнимает с чувством. Но не с чувством любви или/и желания, а с чувством какой-то тоски. Так мне, во всяком случае, показалось.
Так вот, сразу после этих грустных объятий и появляется тортик:
Чейз сообщает 13, что тортик добыт Таубом. И говорит на прощание: увидимся за тортиком.
Тортик-тортик, сладостное утешение, где-то он уже был, - ах да, ровно год назад, в 1 серии шестого сезона.
Итак, тортик явился на сцену, а мы тут же оказываемся в квартире Хауса.
Хаус и Кадди сидят на диване, и Лиза убеждает, что совсем не обязательно все должно плохо кончиться. И (бог мой!) ей удается его (и себя) уверить, что все не обязательно будет плохо!
Она поднимается с дивана, он берет ее за руку и не отпускает, задерживает. Зачем? Да затем чтобы сказать эти вожделенные слова: я люблю тебя. Вот так, ухватив ее за руку, не отпуская, глядя на нее снизу вверх, как маленький мальчик.
Я люблю тебя.
Отлично. Можно сказать, хеппи-енд.
И тут же, стык в стык хеппи-енду, стык в стык с «я люблю тебя» появляется он, мой герой, тортик. Круглый, белый, с небесно-синей чуть ли не гжелевской росписью-надписью.
Сладость и радость.
И не сладость и не радость. Обман.
Одинокий, никому не нужный тортик. Одинокий, никому не нужный Форман.
13 не придет. Она сбежала. От тортика. От них. В неизвестность. В никуда.
Но смотрим дальше, еще не все потеряно!
Хаус и Кадди обнимаются. И не так безнадежно, как обнимала 13 Чейза. У них есть надежда. Правда, они и сами в нее не очень верят. Радость сползает с их лиц, когда они оказываются по разные стороны от двери.
Радость как маска.
И вспоминается сладкая маска годовой давности, из первой серии шестого.
Случайная рифма?
Сладкие метаморфозы.
Его добыл Тауб, чтоб проводить 13-ю. Проводить в Рим, как он думал.
Занятно проследить судьбу этого тортика.
Для начала он только упоминается. Сразу после чрезвычайно важной сцены между Хаусом и Кадди:
Лиза уже собралась уходить, они прощаются, она уже у дверей и видит лицо Хауса. Мне сложно описать его выражение. То ли печаль, то ли даже опустошение. Лиза спрашивает, в чем дело, и он отвечает: ничего у нас не выйдет. И объясняет, почему.
Сцена эта длится минуты полторы. До конца серии остается минут пять.
После этой драматической и, я бы сказала, безысходной сцены, начинается сцена легкая, забавная и счастливая, сцена в больнице.
Инспектору наконец предъявляют излеченного и вполне дееспособного нейрохирурга. После чего доктор Чейз предлагает 13 (а она сегодня была в роли Хауса, несла его функцию: именно благодаря ее решимости и ее озарению нейрохирург был излечен). Так вот, Чейз премило предлагает 13 заняться сексом.
13 отказывается, а затем обнимает его, и обнимает с чувством. Но не с чувством любви или/и желания, а с чувством какой-то тоски. Так мне, во всяком случае, показалось.
Так вот, сразу после этих грустных объятий и появляется тортик:
Чейз сообщает 13, что тортик добыт Таубом. И говорит на прощание: увидимся за тортиком.
Тортик-тортик, сладостное утешение, где-то он уже был, - ах да, ровно год назад, в 1 серии шестого сезона.
Итак, тортик явился на сцену, а мы тут же оказываемся в квартире Хауса.
Хаус и Кадди сидят на диване, и Лиза убеждает, что совсем не обязательно все должно плохо кончиться. И (бог мой!) ей удается его (и себя) уверить, что все не обязательно будет плохо!
Она поднимается с дивана, он берет ее за руку и не отпускает, задерживает. Зачем? Да затем чтобы сказать эти вожделенные слова: я люблю тебя. Вот так, ухватив ее за руку, не отпуская, глядя на нее снизу вверх, как маленький мальчик.
Я люблю тебя.
Отлично. Можно сказать, хеппи-енд.
И тут же, стык в стык хеппи-енду, стык в стык с «я люблю тебя» появляется он, мой герой, тортик. Круглый, белый, с небесно-синей чуть ли не гжелевской росписью-надписью.
Сладость и радость.
И не сладость и не радость. Обман.
Одинокий, никому не нужный тортик. Одинокий, никому не нужный Форман.
13 не придет. Она сбежала. От тортика. От них. В неизвестность. В никуда.
Но смотрим дальше, еще не все потеряно!
Хаус и Кадди обнимаются. И не так безнадежно, как обнимала 13 Чейза. У них есть надежда. Правда, они и сами в нее не очень верят. Радость сползает с их лиц, когда они оказываются по разные стороны от двери.
Радость как маска.
И вспоминается сладкая маска годовой давности, из первой серии шестого.
Случайная рифма?
Сладкие метаморфозы.