Я люблю сериал «Доктор Хаус».
Прошу заметить, люблю не только первые три сезона. Я люблю его весь, с ошибками, нелепостями, натяжками, поражениями, победами, находками, отступлениями и возвращениями к главному. Он прекрасен.
Наверно, это мой личный бзик. Ничего не поделаешь.
То, что я написала, трудно назвать рецензий. Это мое впечатление от недавно пересмотренной серии.
Сезон пятый. Серия девятнадцатая.
LOCKED IN
Очень уже давно мне, да и не только мне, я уверена, привиделся в «Хаусе» Харон. Не в Хаусе! В «Хаусе».
Харон садится на весла и перевозит людей через Лету, в Царство Мертвых. Другой заботы у него нет. Харон присутствует в любой истории о близости смерти. В любой медицинской истории, если только она рассказывается всерьез.
Я вижу берег моря, край земли, дети, мальчик и девочка, играют в песке, для них земля велика, они повернутся к морю спиной и убегут по своим земным делам.
Харон поджидает не их. Он поджидает их растерянного отца, Харон терпеливо сидит в лодке и ждет, когда их отец закончит свои мелкие хлопоты, они уже не имеют значения. Мнимость на фоне вечности.
Но кроме больного и его ребятишек сидит на берегу еще один человек. С какой бы радостью Харон затащил его в свою лодку и переправил на ту сторону, в ту страну, откуда ни один не возвращался.
Этот человек ненавистен Харону. Он не просто так сидит здесь, на самом краю, он может помешать. И больной это знает, он откуда-то твердо знает, что только этот человек может его спасти от Харона, от лодки, от размеренного плеска воды за бортом. От небытия, в котором нет уже ни детей, ни песка, ни моря, ни рек, ни этого странного человека на берегу, ни даже Харона. Нет ничего. Потому что и самого человека – нет.
Всё это его фантазия, предсмертный бред. На самом деле он лежит в больнице, он умирает, он похож на кита, выброшенного на берег.
Он видит и слышит, он пока еще здесь, но его не слышат и не видят, - его здесь уже нет.
Тот человек – его последняя нить. Он вместе с ним на песчаном берегу, под холодным ветром.
Они разговаривают. Дети играют в песке. Харон ждет.
Тот человек укрепляет тонкую нить - связь больного с жизнью. Его помощники (во всякой истории у героя есть помощники) ищут новые нити, налаживают новые связи. Пока тебя могут услышать – ты жив. Пока тебя могут понять.
Поразительно – для меня – но в этом фильме только под самый конец понимаешь связь больного и того человека. Только в финальных кадрах эта связь обозначена.
Он тоже в предсмертном состоянии. Его никто не слышит. Да он и не говорит. Не умеет, разучился. Эмоции не знают выхода.Он один на песчаном берегу. И кажется, что Харон приплыл уже за ним.
Прошу заметить, люблю не только первые три сезона. Я люблю его весь, с ошибками, нелепостями, натяжками, поражениями, победами, находками, отступлениями и возвращениями к главному. Он прекрасен.
Наверно, это мой личный бзик. Ничего не поделаешь.
То, что я написала, трудно назвать рецензий. Это мое впечатление от недавно пересмотренной серии.
Сезон пятый. Серия девятнадцатая.
LOCKED IN
Очень уже давно мне, да и не только мне, я уверена, привиделся в «Хаусе» Харон. Не в Хаусе! В «Хаусе».
Харон садится на весла и перевозит людей через Лету, в Царство Мертвых. Другой заботы у него нет. Харон присутствует в любой истории о близости смерти. В любой медицинской истории, если только она рассказывается всерьез.
Я вижу берег моря, край земли, дети, мальчик и девочка, играют в песке, для них земля велика, они повернутся к морю спиной и убегут по своим земным делам.
Харон поджидает не их. Он поджидает их растерянного отца, Харон терпеливо сидит в лодке и ждет, когда их отец закончит свои мелкие хлопоты, они уже не имеют значения. Мнимость на фоне вечности.
Но кроме больного и его ребятишек сидит на берегу еще один человек. С какой бы радостью Харон затащил его в свою лодку и переправил на ту сторону, в ту страну, откуда ни один не возвращался.
Этот человек ненавистен Харону. Он не просто так сидит здесь, на самом краю, он может помешать. И больной это знает, он откуда-то твердо знает, что только этот человек может его спасти от Харона, от лодки, от размеренного плеска воды за бортом. От небытия, в котором нет уже ни детей, ни песка, ни моря, ни рек, ни этого странного человека на берегу, ни даже Харона. Нет ничего. Потому что и самого человека – нет.
Всё это его фантазия, предсмертный бред. На самом деле он лежит в больнице, он умирает, он похож на кита, выброшенного на берег.
Он видит и слышит, он пока еще здесь, но его не слышат и не видят, - его здесь уже нет.
Тот человек – его последняя нить. Он вместе с ним на песчаном берегу, под холодным ветром.
Они разговаривают. Дети играют в песке. Харон ждет.
Тот человек укрепляет тонкую нить - связь больного с жизнью. Его помощники (во всякой истории у героя есть помощники) ищут новые нити, налаживают новые связи. Пока тебя могут услышать – ты жив. Пока тебя могут понять.
Поразительно – для меня – но в этом фильме только под самый конец понимаешь связь больного и того человека. Только в финальных кадрах эта связь обозначена.
Он тоже в предсмертном состоянии. Его никто не слышит. Да он и не говорит. Не умеет, разучился. Эмоции не знают выхода.Он один на песчаном берегу. И кажется, что Харон приплыл уже за ним.