Захотелось мне переосмыслить свое отношение к Уилсону и его дружбе с Хаусом.
Все плюсы Джимми известны, многократно воспеты, недостатки оговорены, повторяться не будем. Их отношения тоже, в общем-то, со всех сторон изучили, и если кратко, то было у двух друганов все в шоколаде, пока не появилась Эмбер.

Спойлеры к 4-5 сезону ниже есть, острожней, кто не видел последние серии


Надо сказать, что Уилсон, на наше скоромное ИМХО, Хаусу дорог больше, чем Хаус Уилсону. При угрозе их отношениям (исключительно броманс имеется в виду, ничего более) Хаус реально начинает злиться, его задевает то, что его могут предпочесть кому-то другому, пусть даже на пару часов. Именно Хаус, когда видит, что перешел границу – тут же извиняется, что вообще для него не характерно – но перед Уилсоном он это проделывает с завидной регулярностью, он отвечает на прямой вопрос, значит ли что-то для него их дружба – да, значит, и очень много… Примеров такого «значения» вагон и тележка, не стоит даже и перечислять, не говоря уже о финальном аккорде – отчаянной попытке спасти Эмбер, ценой своей жизни. Уверена – была бы у Хауса возможность сменять свою жизнь на жизнь Эмбер – он сделал бы это.
Сложно угадать, как Хаус реагировал на предыдущих жен друга, беспокоился ли за их дружбу с Уилсоном, или относился философски? Одно ясно – когда он хотел общения – то он его получал. Уж, по какой причине, то ли жены были скучные, то ли Хаус слишком хорош, не знаю, – но факт есть факт. Жены приходили и уходили, а он оставался. Так что, то, что его друг завел роман – само по себе не могло быть для Хауса событием шокирующим.
Был ли у Хауса особый сексуальный интерес к Эмбер? Если и был – то Уилсону абсолютно ничего не грозило – Хаус не из тех, кто будет крутить шашни за спиной друга.
Однако, налицо явная обеспокоенность, какие-то чуть ли не детские разборки – сколько кому часов с Уилсоном водиться, ревность, страх потерять друга. Я ставлю на то, что Хаус понял, что Уилсон влюбился в Эмбер без дураков, по настоящему, сильно и страстно. Возможно, не так как в своих предыдущих жен. Хаус же знал Эмбер как «беспощадную стерву», она пару месяцев звездила у него в диагностике, демонстрируя свою беспощадность и стревозность – как тут внезапно поверить в ее перерождение? С каких, простите, щей? Да, замурлыкала, кошечка, но в глазах Хауса она все равно осталась хищницей, явно нацелившейся на его друга.
А что Уилсон? Он наслаждался моментом. Ночная кукушка дневную всегда перекукует, все равно ему было, почему Эмбер с ним, искренне или нет его любит – главное с ним. Если какие-то мысли все же в голову заползали, то Эмбер с честью выходила из всех проверок – вспомним матрасик. Ну и героическая смерть опять же.
Возможно, когда первый любовный угар у Уилсона прошел, все бы со временем устаканилось, пошло привычным кругом, отстоял бы Хаус свою часть территории, возможно и Эмбер удалось бы доказать Хаусу, что Уилсон ее интересует сам по себе, а не как средство добраться до Хауса (самомнение у Хауса до небес, он вполне мог так думать). В общем, гадай не гадай, да погибла Эмбер в расцвете лет, на пике любви, трагично и жестоко.
Хаус, как только осознал, что косвенно причастен к ее смерти - понял и то, что это событие в состоянии кардинально изменить к нему отношение Уилсона.
Еще даже не понимая до конца, в чем его вина, было что-то или нет – Хаус делает все, чтобы помочь и другу, и Эмбер. Формально Хаус не виноват. Он звонил не ей и далее ля-ля-ля…– но все это полная чушь по сравнению с одним единственным фактом – не позвони Хаус Уилсону из бара – Уилсон бы не лишился своей любимой. Остальное – болтовня в пользу бедных.
После смерти Эмбер проходит два месяца, в течение которых Уилсон вообще отказывается общаться с Хаусом. Хаус попробовать поговорить – его послали. ОК, человеку нужно время, хорошо, не будем приставать, когда не надо. Следующий финт – уход из больницы, причем показушно, прямо как Форман увольнялся, со скандалом и разъяснением (для особо тупых) почему именно, и зачем, и уточнением, что, мол, жалели его, не говорили, да и вообще дружбы не было.
Горшком об стенку. Чтоб не склеить.
Что бы там Хаус не предпринимал – полный неадекват. Кто кинет в скорбящего камень? Никто.
Далее опять же исключительно из уважения к маме, везем бывшего друга на похороны, но в итоге вспоминаем былые денечки и решаем, что, в общем-то, Хаус слишком забавный, чтобы полностью отказываться от общения с ним. И все вроде бы ничего, тихо мирно, встало на свои рельсы… Но встало ли? Где их сплетни про медсестер? Где их совместное пиво? Где обсуждение медицинских вопросов? И вообще все остальное? Все, что осталось от лояльного отношения Уилсона к Хаусу – это его попытки свести Хауса и Кадди. И то, тут вопрос – за чьи интересы Джимми печется? Не ради Кадди ли старается?
Хаус приходит к Уилсону домой среди ночи, ну да, время не подходящее – но ему плохо, он не может понять, что с ним происходит – его выпинывают за дверь, отвали, не майся дурью. А поговорить?
Мелочь? Ерунда?
Вообще, мелочи могут сказать очень много…
Как будят задремавшего в неподходящее время и в неподходящем месте человека? Похлопав рукой по плечу, позвав по имени, произведя какой-то ненужный шум, типа хмыкнув, кашлянув, так? Уилсон пинает со всей дури по креслу.
Казалось бы, что естественней, наклонится, тронуть за плечо? Нет, Уилсон стоит в позе – руки в боки и чуть ли не кричит - встань, скотина, когда я с тобой разговариваю!
Или эпизод с выпивкой в баре… - почему-то Хаусу сразу мстительно припоминают скормленные Уилсону амфетамины, но забывают момент, что тогда, даже будучи злым на Хауса за его прикол, Уилсон не дает ему вторую дозу антидепрессантов, вреда от которых особого не будет. Теперь – все по-другому. Почему? Потому что Хаус перестал для Уилсона представлять особую ценность. Все, что мы видим, это отношение хозяина к старой и больной псине, которую усыпить жалко, но и забавляться с ней особо не интересно. Хочешь метадон? Счастлив будешь? Ну, на, ешь, что хочешь, твоя жизнь, твой выбор. Хаус ему просто надоел с его болезнью, характером, с проблемами. В следующей серии Уилсон уже сознательно устраняет его из своей жизни, не желает обсуждать что-то личное, говорит то, что заведомо способно причинить и причиняет боль, что, мол, ему хочется что-то делать и с другими людьми, чего ты, калека, несчастный, делать не можешь. Где его такт, доброта? Кончилась? Хаус пытается быть полезным Уилсону, хочет поговорить, поддержать и получает в ответ грубость за грубостью. Чем он спровоцировал такое отношение Уилсона? Ничем. Весь пятый сезон Хаус около Уилсона чихнуть лишний раз боится, явно видно, как он изо всех сил, как уж умеет, но пытается наладить отношения. Да, надо сделать скидку – опять скажем мы, человек расстроен, брат, то-се… Но все грустнее и грустнее это наблюдать. С другой стороны Уилсон нигде и не говорил, что больше не в обиде на Хауса за Эмбер. Его право – прощать или нет. Простить смерть любимого человека очень, очень сложно. Это не стащенные бланки рецептов, это не неприятности на работе, не разборки с полицией – это совершенно иной уровень. Далеко не каждый может такое простить. И более того общественная мораль, если можно так выразиться – отнюдь не осудит того, кто не может или не хочет простить. Древнее око за око – всегда где-то тут в сознании, и выскочит немедленно, если уровень воздаяния покажется недостаточным.
Остановится ли Уилсон в своем осознанном или неосознанном желании наказать Хауса или таки добьется, что Хаус скажет, что прости, но, похоже, наша дружба и впрямь кончилась, когда умерла Эмбер?
Что думаете?


URL записи